«Самое выносливое существо на свете — человек! Чего только ему не приходилось преодолевать: голод, холод, болезни, одиночество!.. Зверь гибнет — человек живёт! Особенно русский человек!.. Какие только испытания на прочность не выпадали на долю русского человека! Рабство, нашествия, стихийные бедствия, эпидемии, войны… В руках каких только политических авантюристов не побывал русский человек! Вся история народа российского есть бесконечная борьба за жизнь, за выживание.»

                                                       Георгий Жженов (автобиографическая    повесть «Саночки»)

Георгий Жженов. Прошедший круги ада.
(Несколько фрагментов из лагерной жизни в воспоминаниях Георгия Жженова)

Писать о потрясающей личности и судьбе Георгия Жженова нелегко по одной только причине – никто не сможет рассказать о нем так правдиво и просто, как он сам повествует о себе в своих произведениях. Они, словно зеркало ушедшей эпохи: откровенны, пронзительны до слез, до крика…

Из воспоминаний Георгия Жженова: «Очень страшно, когда с понятий Справедливость и Человечность впервые вдруг сорвали все красивые одежды… Мне было только 22 года. Я боялся не физических увечий, нет, — может быть, я и вытерпел бы их — я боялся сумасшествия. Любое сопротивление бессмысленно перед жестокостью! Знать бы, во имя чего ты принимаешь муки — было бы легче!»
«Ленинградцы перестали спать по ночам, в страхе прислушиваясь к шагам на лестнице, к шуму ночного лифта…»

Окрыленный первыми творческими успехами в цирке, а после и в кино «типичный молодой артист» (как обозначил сам себя, характеризуя Георгий Степанович), рвался в прекрасное, светлое будущее. Он был молод, наивен, упоен жизнью и уверен в своей лояльности гражданина СССР.
Соседские девчонки с восторгом встречали Георгия на улице. Он на взлете карьеры, на его счету уже съемки в нескольких фильмах: «Ошибка героя», «Чапаев», «Наследный принц республики», «Золотые огни», «Комсомольск»… Уже успел жениться на белорусской актрисе Жене Голынчик, с которой познакомился во время учебы на курсе Герасимова. Казалось, все будет хорошо, но тут все пошло креном…
В ночь с 4 на 5 июля 1938 года, он стал 605-м по счету обвиняемым, арестованным в Ленинграде.
«На улице Шпалерной стоит волшебный дом – войдешь туда ребенком, а выйдешь стариком» — напишет он вскоре. Знаменитая «шпалерка» или «Большой дом» — дом предварительного заключения (ДПЗ), в народе расшифровывают так: «Домой пойти забудь». В том же, народном фольклоре ленинградцев на вопрос: «Какой самый высокий дом в Ленинграде?» — следует ответ: «Большой дом на Литейном. Из его подвалов виден Магадан». В этой непреложной истине смогли убедиться не только Георгий, но и его старший брат Борис (впоследствии, умер от дистрофии в Воркутинском лагере), побывал здесь и сам Степан Жженов – отец многодетного семейства, булочник… Об этом Георгий узнал спустя пол-века… Впрочем, глава семейства отделался тремя месяцами принудительных работ.

Из воспоминаний Георгия Жженова: «Меня продолжали мучить на длительных допросах без пищи, воды и сна… Я стоял… На мне демонстрировали всякие моральные и физические методы воздействия и запугивания, ничего общего не имеющие с моим юношеским представлением о ведении следствия в советских тюрьмах. В конце концов, сломили, конечно, мою волю, и, отчаявшись во всем, на одном из тяжелых допросов я подписал ложный, сочиненный следствием сценарий моих «преступлений». Что это, малодушие с моей стороны? Трусость?.. Нет! Это был момент потрясения, глубочайшего отчаяния — мне было все равно, лишь бы оставили в покое»

Георгий Жженов был арестован органами НКВД СССР по обвинению в шпионаже. Его обвинили в установлении преступной шпионской связи с американцем.
Впереди его ожидали 17 лет лагерей…

«Сдохла правда»
Из воспоминаний Георгия Жженова: «Заочное судилище состоялось, и я уже не подследственный — я осуждённый. Пять лет Колымы! Несколько минут назад, в присутствии начальника тюрьмы мне зачитали выписку из постановления ОСО НКВД СССР и предложили расписаться в уведомлении.
«Сдохла правда» — через всю официальную бумагу крупно вывел я и поставил подпись.
Чиновник, зачитавший приговор, возмутился, наорал на меня, пригрозил карцером… Потом почему-то сбавил тон и стал даже оправдываться: «Я-то причём?.. Не я тебе срок давал. Моё дело объявить, и только… А вот ты — хулиган, мальчишка!.. Казённую бумагу замарал — испортил. Теперь неприятности будут от начальства…».
«Переживёшь, — подумал я, — мне бы твои заботы».
Итак, призрачный лучик надежды, до последнего момента теплившийся на дне моей души, погас. Прощай, мечта о воле!
В ожидании этапа в пересылку всех нас, человек сорок, рассчитавшихся за постой в «Крестах», сгрудили в одну из камер первого этажа корпуса, впритык друг к другу… Не помещавшихся вдавливали коленями и сапогами…
Последние часы пребывания в «Крестах» тюремное начальство постаралось сделать особенно памятными.
Около пятнадцати часов продержали нас стоя, прижатыми друг к другу настолько плотно, что нельзя было не только повернуться, но и выпростать наверх руку…
За всё время ни разу не вывели на оправку. Люди обливались потом… Не хватало кислорода… Кто не мог терпеть, мочились под себя. Вонь стояла несусветная!..  и несмотря на это, начальство тюрьмы распорядилось накормить баландой, причитавшейся нам согласно рациону и недоданной в этот день.
И люди ели.
Ели, несмотря на духоту и вонь — ели, потому что хотелось есть и потому что не знали, где и когда дадут пищу в следующий раз.
По поднятым над головами рукам передавали друг другу миски с баландой… Кому досталась ложка, ставил миску себе на голову и ел из ложки, кто просто хлебал через борт — держать миску нормально на уровне живота не позволяла теснота.
Спал ли кто-нибудь из нас в эту душную августовскую ночь, не знаю… если и спал, то наподобие лошади, стоя.
В эту последнюю ночь в — «Крестах» я впервые изменил привычку после отбоя провожать каждый прожитый тюремный день (безликий, как и его близнец-предыдущий) своеобразной молитвой: «Ещё одним днём ближе к свободе!») Увы! Свободы не получилось…
Справедливость торжествует в книгах — там воля автора… В жизни — другое…
Не суждено мне было наяву испытать радость освобождения, не однажды являвшуюся мне в зыбких тюремных снах, бередивших душу при пробуждении.
Надежда исчезла, испарилась «как дым, как утренний туман…». Растаяла как льдинка, оставив на тёплой ладони сочувственный след — поникшие лепестки ромашки, прощальный подарок сумасбродной тюремной врачихи.
Было до слез жаль себя. Слезы — это всегда облегчение, они придут потом. Сейчас их не было. Была дикая терзающая душу боль отчаяния. Рушились остатки веры.
Я прощался не только с «Крестами». Я прощался с собой прежним. Доверчивый ко всему и ко всем, наивный паренёк, романтически воспринимавший мир, повзрослел… Завтра из тюрьмы уйдёт совсем другой человек, хлебнувший горя… Переживший арест, издевательства следствия, крушение юношеской веры в справедливость… Первые главы повести об исковерканной жизни прочитаны и пережиты…
Начинается новая страница: этапы, пересылки, лагеря… Ну что ж… На ближайшие годы это и будет моя жизнь»

Артист был репрессирован дважды — в 1938-м и в 1948-м. На свободе, между отсидками, провел два года.
В свой родной город он вернулся только в 1954-м году. С паспортом повышенной температуры, т.е он не имел права жить в больших городах.
На зоне Георгий Степанович смело и решительно отстаивал правду, не поступаясь своими жизненными принципами и никому не кланялся…
Однажды в забое он ударил вора. За это блатные распяли его на крестовине нар и заново разломали руку, обе кости.

С внуком Георгием

«Все неимоверные страдания Георгия Степановича, его творчество, его общественное служение России, сам феномен его земного бытия — это бесценные уроки не только для нас, его современников, но и великая школа жизни для будущих поколений. Мы должны быть ему благодарны за явленные образцы непреклонности духа, стойкости, мужества, незлобия вопреки злым обстоятельствам, человеколюбия и веры в торжество правды и справедливости» — Зураб Чавчавадзе, общественный деятель.
Сколько раз он смотрел смерти в лицо. И каждый раз, когда была явная угроза его жизни, происходило очередное чудо, благодаря чему он снова оставался жив. Господь хранил его.

Епископ Егорьевский Тихон (Шевкунов): «Хотя Георгия Степановича не учили богословию, он был глубоко верующим человеком. Этот дар он приобрел за те шестнадцать лет ссылок, каждый день которых проходил между жизнью и смертью»
«Я удивляюсь, как он, многие годы находясь сначала на волосок от смерти, а потом – на пике славы, сохранил то, что получил в подарок от природы – и талант, и способности, и себя самого, свою душу. Ведь часто бывает, что люди с годами становятся более черствыми, равнодушными и к тем вещам, которые никогда и ни за что не сделали бы ранее, начинают относиться спокойно, как к должному. Совесть съеживается, жизнь заставляет портиться. А он сохранился – его ничто не изменило. Это всегда меня поражало» — Александр Митта, кинорежиссёр.
Задаешься вопросом — каким образом наш Герой, безвинно осужденный судом неправедным, прошедший на земле круги ада (17 лет лагерей!), сумел сохранить свое сердце чистым, беззлобным?
«Мясо на морозе не портится» — отшучивался Георгий Степанович. Не раз подчеркивал, что лагерь спас его от смерти на войне.

Из воспоминаний Георгия Жженова: «Прокручивая в памяти прожитое, прихожу к грустной мысли, что любителей пожить «сладко», за счет ближнего, к сожалению, не убавилось и сейчас. Скорее, наоборот: потребителей в нашей жизни развелось, как поганок в лесу! История последних десятилетий не очень-то мягко обошлась с русским человеком (впрочем, не только с русским). Социальные проблемы посленэповского периода, коллективизация, первые годы пятилеток — это время не назовешь легким! Тридцатые годы… В результате пресловутого «культа» и прочих экспериментов не худшая часть русских советских граждан исчезла безвозвратно в таежных топях Сибири и Дальнего Востока, «осваивая окраинные рубежи Родины»… Отечественная война унесла молодых, лучших… На войне всегда погибают лучшие — цвет нации! Все это так, но… Вроде и война уже далеко позади, и жить стало полегче, а ведь на, поди ж ты?! Сложное существо человек! Всего в нем понамешано вдоволь — и безобразного, и прекрасного! Наверно, все дело в «почве», в которой находится «hоmо». Она способна вырастить и ангела, и черта! За ней внимательно наблюдать надо, полоть сорняки, удобрять вовремя, подкармливать, избавляться от вредителей, — глядишь, «урожай» и отблагодарить не замедлит — вырастет ЧЕЛОВЕК!»

ЧЕЛОВЕК по имени Георгий Степанович Жженов словно золото в горниле, очищался страданиями. Выжил, наверное, для того, чтобы нам было с кого брать пример. Чтобы было у кого учиться.

Юлия Воинова-Жунич

Использованные источники:

Рассказы Георгия Степановича Жженова: https://www.litmir.me/br/?b=46068

Документальные фильмы: «Георгий Жженов. Русский Крест» и «Георгий Жженов. Агент надежды», Воспоминания о Гулаге: https://www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/

http://www.stoletie.ru/kultura/smirennomudrije_georgija_zhzhonova_105.htm